Вперёд, к победе мулинизма! Книга 1. Революция - Вера Мокроусова

– Ты танцевал с нами танец воинов, Харгор. Теперь ты принят в наше племя. Но чтобы стать настоящим бойцом, ты должен пройти испытания. Это закон.

От неожиданности я подавился чаем, которым пытался смочить своё пересохшее горло. Я? Воином? То есть, успешно отбиваясь от всех покушений военкомата на мою скромную персону, тут я всё-таки влип? И откосить, судя по всему, не удастся. Кстати, что они там говорили насчёт кого-то поймать и кого-то убить?

Глава 5

Так прошла неделя. И с каждым днём наше народонаселение всё увеличивалось. Вокруг нашей пещерки располагалось уже довольно много кожаных палаток и шалашей. А по вечерам после ужина Мулин долго проводил совещания у костра с другими вождями. Почему я так уверен, что с вождями? Так у каждого из них на голове был кожаный ремешок с камнем, только разного цвета.

И вот однажды утром Мулин объявил:

– Сегодня воины собирают дрова. Вечером будет большой костёр.

Мы дружно потопали за дровами. Натаскали столько, что Наполеону хватило бы сжечь не только Москву, а также Чертаново, Бирюлёво, Южное и Северное Бутово и иже с ними. Сложенное кострище с успехом могло конкурировать с пирамидой Хеопса. Ужинали каждый у себя. Потом наступило главное действо сегодняшнего вечера. Мулин с факелом подошёл к пирамиде и со словами: «Да исполнится пророчество!» торжественно поджёг нашу постройку.

Дрова затрещали, и пламя потихоньку разгорелось. Вскоре на поляне пылал костёр, подобный Большому Лондонскому Пожару. И тогда Мулин начал свою эпическую речь:

– Я, Мулин, вождь племени громиденов и верховный командир всей армии гоблинов, хочу рассказать тебе, Харгор, нашу историю.

(То есть своей, русской, мне уже мало? Теперь ещё и гоблинскую изучать? Однако! Надеюсь, хоть сдавать её не заставят?)

– Племена гоблинов издавна жили на этой земле, дарованной им нашим великим предком Грагантом.

(Подозрительно похоже на Гаргантюа. Эти ребятишки, случаем, Рабле не читали?)

– Громидены, шавлаки, варасги жили в мире и дружбе. Раз в год все племена собирались для большой совместной охоты. Удача сопутствовала охотникам, и они набили много дичи. Чтобы отпраздновать это, был устроен большой общий пир.

(Пир на весь мир – знакомая традиция! Поддерживаю всеми руками и ногами!)

– Вождь варасгов Интар выпил слишком много вина. Но ему было мало, и он потянулся ещё за одним кувшином. Не удержавшись на ногах, он упал, облив вином вождя шавлаков Сенгера. Сенгер сказал: «Интар, ты похож на глупого птенца ичендаха.» Интар обиделся.

– Эээ… Постой, Мулин, а кто такой ичендах?

– Это такая птица. Когда её птенцы появляются на свет, они ещё не умеют ходить на своих длинных ногах и постоянно падают то в грязь, то в свой помёт.

(Мда, неудивительно, что Интар обиделся.)

– Ага, понятно. А что там дальше было?

– Интар схватил кувшин и хотел ударить Сенгера, но промахнулся и попал по голове вождю громиденов Алтану. Алтан тоже обиделся и ответил на удар.

(Так – так, пьяные разборки – ещё одна знакомая традиция, но уже весьма неприятная.)

– Воины, увидев это, бросились каждый на защиту своего вождя, и начался бой. Многие были убиты в тот день, и с тех пор племена гоблинов стали врагами.

(Да уж, casus belli довольно смехотворен – пролитое вино и глупый птенец. Не с них ли ваял свою нетленку Гоголь – «Как Иван Иванович поссорился с Иваном Никифоровичем?)

– Много веков племена воевали друг с другом, но пришла беда ещё страшнее. Жестокие завоеватели напали и покорили разобщённые племена.

(Интересная картина вырисовывается! А я – то думал, что завоевателей страшнее гоблинов нет!)

– Эльфы пришли в наши земли.

(Моя челюсть с громким лязгом упала на землю, а глаза по величине напомнили блюдца из чайного сервиза моей бабушки. Эльфы – гоблинов? Я что, сплю? Разбудите меня кто-нибудь! Я всегда думал, что эльфы – это хрупкие существа, выращивающие цветочки и играющие с бабочками.)

– Ослабленные междоусобной войной, мы не смогли оказать сопротивление.

– Ааа… Эээ… Мулин, постой, какие эльфы? Они же на бабочках летают!

– Тёмные эльфы, Харгор. Они не летают на бабочках, они убивают тех, кто им не повинуется. Когда ты впервые попал к нам, ты рассказывал о своей стране. Мы слушали тебя и многое поняли. И теперь мы тоже хотим сделать у себя революцию и свергнуть эксплуататоров.

(Моя челюсть с грохотом упала во второй раз, а глаза по величине напоминали уже не блюдца, а столовые тарелки. Судя по всему, я не просто сплю, я вообще под наркозом во время операции!)

– Мы просим тебя о помощи, Харгор. Ты знаешь о революции всё. Помоги же нам её сделать.

(Я думал, что сильнее удивиться не смогу. Оказывается, могу! Гоблины и революция? Это ж театр абсурда! И они хотят, чтобы я в этом участвовал? Да никогда! Да ни за что!)

– Я, конечно, дико извиняюсь, ребята…

– Без тебя мы не справимся, Харгор.

Десятки глаз смотрят на меня с надеждой.

(Ну не хочу я в это ввязываться, ребята! Не хочу и не буду!)

И проклиная свою мягкотелость, я всё – таки согласился. Ну не мог я отказать тем, кто помог мне!

Вот так я и влип в эту историю по самое «небалуй».

Раздел 2

Глава 6

(За несколько лет до этого)

Гириэн проснулся поздно, когда все уже работали. Открыв глаза, долго смотрел в потолок, но вставать не торопился. А зачем? Пусть глупцы пашут, а он и так проживёт.

Раздался стук в дверь.

– Входи, хорош тарабанить, – лениво процедил он.

Дверь открылась, и вошла старая гоблинка с мешком.

– Ну что там сегодня, старая?

– Прими, батюшка, дар от всего октойха.

Старуха с поклоном протянула мешок.

– На стол поставь. Потом сам разберусь.

– Может помочь тебе, батюшка? – старуха умоляюще глядела на него.

– Сказал же, иди отсюда! Живо!

Старуха испуганно шмыгнула за порог.

Гириэн полежал ещё немного, но голод, который не тётка, напомнил о себе урчанием в животе. Нехотя поднявшись, Гириэн подошёл к столу и развязал мешок. Так, это пойдёт, это тоже нормально, и это сойдёт… Так, а это что такое? Сырое мясо? Я, что, сам его готовить должен?

– Старая! А ну давай сюда!

Гириэн не сомневался, что старуха притаилась за дверью.

– Я здесь, батюшка. Чего изволишь?

Небрежным жестом он указал на стол.

– Что это?

– Мясо, батюшка.

– Вижу, что не рыба. Сырое почему, спрашиваю.

– Так не успели приготовить, батюшка.

– Значит так, старая, тащи сюда свою внучку и пусть жарит мясо.

– Помилуй, батюшка, и так почти всех девок в октойхе перепортил. – Старуха испуганно глядела на него.

– Значит так, старая: либо ты сюда свою Тистиру ведёшь, либо я превращу её в лягунку и кину в болото, чтоб её там нарги сожрали.

– Смилуйся, батюшка, не превращай ты её. Придёт сейчас Тистира. – И старуха опрометью выскочила из хижуна.

Гириэн довольно улыбался. Он, ранее презираемый полукровка, сумел поставить себя так, что его боялся весь октойх.

Дело было давнее. Когда-то в этом октойхе жила молодая гоблинка Мантира. Однажды она пошла к речке за водой. В это время по мосту проезжал отряд тёмных эльфов, и один воин, увидев молодуху, не удержался от искушения. Отстав от отряда, он затащил её в камыши. Вскоре он догнал свой отряд, и в этих местах больше никогда не появлялся. А у Мантиры родился сын – полукровка. Она назвала его Гириэном и воспитывала одна. Внешне он был похож на своего отца, но тёмная кожа отливала зеленью. Сверстники презирали его, а мать ненавидела: он был вечным напоминанием о её позоре. Каждый мимо проходящий считал своим долгом шпынять его и драть за уши. Гириэн как мог отбивался, но всё запомнил и никому ничего не простил. Подростком он исчез из своего октойха и вернулся через несколько лет уже взрослым. Жить стал в своём хижуне. Мать попыталась было возразить, но однажды пошла на болото за ягодой и больше не вернулась. В октойхе за глаза болтали, что Мантира пропала не без помощи своего сынка, но самому Гириэну сказать в лицо об этом боялись. Он остался жить один. Своим соседям объявил, что был в учении у знаменитого тёмного мага, и теперь сам владеет магией. Да, конечно, он мог кое-что по мелочи: наслать на соседские огороды хренделей, чтобы те сожрали весь урожай, испортить молоко у гараев, сварить лечебный отвар. Но главной особенностью были его глаза, чёрные, как сама тьма. Было в них одновременно что-то завораживающее и отталкивающее. Глядя в лицо своими колдовскими глазами, он мог любого убедить, запугать и заставить. Весь свой октойх он убедил в том, что он сильный маг, запугал, что может превратить всех в животных и заставил себя бояться. Ему приносили еду, убирали в хижуне и боялись.

Вот и сейчас старуха приведёт свою внучку, дрожа от страха вместе с ней. Им незачем знать, что он не умеет превращать. Гириэн довольно ухмыльнулся.